Ведет экскурсии Ирина Стрельникова.
10 лет Ирина вела историческую рубрику в журнале «7 дней». А сейчас помимо всего прочего водит по Москве интереснейшие авторские экскурсии.
Итак ... Москва конца XIX, начала XX века, промышленная окраина ... Воображение представляет себе прокопченные заводские корпуса, унылые хибарки, грязь, нищету, пьянство, как сейчас модно говорить «домашнее насилие». В общем картина отчетливо безрадостная. Но жизнь не бывает целиком одного серого цвета и чтобы воображение себе много не воображало, вот вам изящный деревянный особняк, великолепный образец модерна, стиля который меньше всего можно ожидать на заводской окраине (если дать воображению разыграться)
Весь район от Яузы до Преображенки в конце XIX века, да и раньше, полностью был застроен фабриками. В основном тут работали ткацкие и прядильный фабрики («легонькая» промышленность). Хозяева: купцы Носовы, Гучковы и другие.
Носовы начинали простыми ткачами на фабрике. Семейная легенда гласит, что когда одному из братьев Носовых выпало идти в рекруты, семья заняла денег у дяди на то, чтобы откупиться от армии, да так увлеклась, отдавая долги, что через несколько лет уже имела свою первую небольшую фабрику. А через 6 лет получили крупнейший военный заказ на поставку шерсти для мундиров. Всем бы так (укоризненно посмотрела на список не оплаченных счетов). Простим легенду, им свойственная некоторая романтика. В районе метро Электрозаводская сохранилось несколько домов, принадлежавших семейству Носовых.
Вот самый первый из них (сфотографирован на обратной дороге). Обычный классический купеческий особняк. После «выигрыша тендера» на военный заказ семья Носовых очень сильно поднялась, но будучи «русскими протестантами», то бишь старообрядцами, все члены семьи продолжали работать: ткали, сучили бахрому. Уже живя в этом желтом особняке почти не поменяли образ жизни.
Основной товар, производившийся на Носовских фабриках — женские платки, в частности довольно дешевый их вариант — драдедамовые. Их отличало наличие простейшего тканого рисунка, что чуть более престижно, чем принты и довольно дешевая ткань. Вариант для бедноты, которой хочется иметь хоть небольшой признак достатка. В драдедамовом платке могла быть и мещанка (Соня Мармеладова куталась в такой платок). и очень бедная дворянка, но во втором случае это именно что признак совсем стесненных обстоятельств.
Драдедам (от фр. drap de dames — «драп для дам») — один из легких видов сукна, шерстяная ткань полотняного переплетения с ворсом. Имела распространение в XIX веке, обычно окрашивалась в светлые тона с орнаментом в полоску. Использовалась для изготовления платков, шалей, накидок.
По дороге от метро мы встретились и со вторым домом Носовых. Его у меня нет на фото, это тоже классический особняк, только выше и больше. А еще, тут же по дороге, есть ДК МЭЛЗ, он же Дворец на Яузе, он же временное пристанище для Современника, он же в прошлом сцена для Театра имени Моссовета, он же Телевизионный театр, он же ... Введенский народный дом, постройки 1903 года (архитектор И. А. Иванов-Шиц).
Когда его построили на средства жертвователей, в том числе и в основном купцов Носовых — он выглядел вот так:
Фото из wiki:
Тихим шопотом: так то мне нравится гораздо больше, честнее и не пафосно.
Его перестроили в конце 40-х годов, как сцену для Театра имени Моссовета, дескать для просвещения рабочего класса и замещения пьянства культурой. Рабочие от этого в театры ходить не начали и Театр Моссовета вскоре вернули в центр.
Большевики со своими просветительскими идеями о замещении водки театром были не первые, в том числе и не первые у кого затея не имела желаемого эффекта. Идея создания таких народных клубов возникла на рубеже веков. Так как в заводских районах хозяева жили зачастую там же, где рабочие, они озаботились окультуриванием района. Таких народных домов было построено 10 штук по окраинам тогдашней Москвы. В них создавались библиотеки, показывали кино. Театральные труппы были редкостью, их было две и так получилось, что именно на этой сцене была хорошая, сильная труппа, из которой отбирали актеров для тогдашнего синематографа — именитые театральные актеры по тем временам в кино играть брезговали.
Ну а мы тем временем дошли почти до Электрозавода (тоже очень интересное место, там бы погулять без присмотра) и оказались около нашей цели
Это редкий образец деревянного модерна в Москве, доживший до наших дней в довольно сохранном виде. Архитектор — старый знакомый — Лев Кекушев. Когда особняк строили, тут не было застройки, был красивый вид на Яузу и почти дачное место.
Вся деревянная отделка снаружи — новодел. Предполагают, что исходный вариант отделки был сильно лучше проработан. Внутренняя отделка деревом очень хорошо сохранилась и, забегая вперед, она совершенно чудесная, теплая и красивая.
Так дом выглядит на старых фото (с сайта moscowwalks.ru)
Особняк для 1903 года очень современный. В доме была своя котельная, водопровод с горячей водой. Сделана и используется до сих пор система вентиляции. Когда-то воздух прогонялся через настой табака, считается, что по этой причине его не сожрал жучок и дерево прекрасно сохранилось.
Есть информация, что инженер Кекушев, на заре своей архитектурной карьеры, строил для Носова амбар и именно как молодого строителя подсобок и прочих сараев его Носов и знал. Вот ему-то он и решил заказать особняк по американскому образцу, увиденному в журнале. Ткнул пальцем в картинку, сказал «такой же хочу». Но к тому времени инженер Кекушев уже стал знаменитым архитектором Кекушевым и заходить к нему с америкосовскими коттеджами было совершенно бесполезно. Он построил то, что считал правильным, по собственному проекту. Дерево, как материал для строительства, выбрали из-за того, что на постройку был всего год и строить нужно было срочно (а откуда такая срочность, нам рассказали позже).
Дом сложной этажности. С одной стороны три, а с другой два этажа. На третьем этаже жила женская прислуга и для них был отдельный вход.
А мы идем через вход для мужской прислуги. Не первый раз сталкиваюсь с тем, что основной вход в таких музеях закрыт.
Семья Носовых попала не просто в староверы, а в самые радикальные староверы — в поповцы. Так как староверчество преследовалось, то «работников культа» страшно не хватало, а раз их нет, то нет таинств, нет бракосочетания. А без бракосочетания нет и детей. Более ста лет в общине не рождались дети, т.е. пополнялась она только взрослыми новообращенными. Сначала их это не очень волновало, так как они ждали вот-вот, буквально со дня на день, конца света. Не очень удачная идея со всех сторон, ну разве что общине отпишут миллионы после смерти. И отписывали. Видимо, PR у общины был на высоте. И именно из этих капиталов купчихе Носовой и ее трем сыновьям был выдан беспроцентный кредит на 500 000 рублей на три года, на ... эээ «стартап» :)) (это и по нашим временам довольно приличный кредит, а по тем он колоссальный). Разумно предположить, что секрет успешного привлечения у общины как раз таится в доступности кредитования для ее членов. Через три года Носова кредит не отдает, но получает еще один на 100 000 рублей. Одна из причин того, что очень большая часть бизнеса того времени была староверцами кроется в финансовой политике общин. А также в том, что само по себе староверство всячески поощряло и превозносило любой труд, скромность, накопления. Лень и бездействие считались грехом. Не считалось зазорным зарабатывать, наоборот — почетным.
В доме множество теплых деревянных деталей
Но вопрос продолжения рода все таки стал в конце-концов очень острым (мне кажется что это должно было произойти не через 100 лет, а через пару недель, но видимо это были какие-то совершенно особенные люди). Сама купчиха Носова перешла в староверие в почтенном возрасте, имея трех взрослых сыновей и могла себе позволить думать о высоком. Двое сыновей были женаты и имели по двое детей к тому времени. И больше не рожали — что такое двое детей для купеческой семьи того времени. А вот третий к тому времени жениться не успел и ему совсем тухло надо думать было.
Как бы то ни было в семье были внуки. Но время уже изменилось, фанатичность веры как-то поблекла, тем более что кредит уже был не нужен — был свой работающий капитал. И при условии, что член общины приносил ей деньги, ему прощались некоторые шатания в области духовной. Так Василий Дмитриевич Носов дошатался до совершенно неприличного падения — женился на православной.
Веротерпимость хозяина дома была таковой, что жена его частенько приглашала к себе митрополита Филарета (Дроздов), известного своей непримиримой борьбой со староверием. Сплошной домострой, сплошной!
Гостиная на первом этаже. Многие предметы мебели проектировал сам Кекушев. Подлинны и деревянные двери с витражными вставками.
Даже камин сохранился целиком. Сейчас тут музыкальная гостинная.
Керамика выполнена в Абрамцевской мастерской, возможно, при участии Врубеля.
В те время во всех купеческих домах была Абрамцевская плитка и связано это с интересной историей:
Савва Иванович Мамонтов был фанатом развития северной железной дороги. Но к концессии на строительство дороги Савве Ивановичу приложили разорившийся металлургический завод. Надо думать, чтобы жизнь медом не казалось и нес социальные обязательства. Он попросил кредит у Витте на модернизацию. Витте не дал. Тогда Мамонтов решил взять необходимые 6 млн рублей из кассы железной дороги, быстренько перестроить завод, а деньги потом вернуть в течение пары лет. И тут, как водится, кто-то написал кляузу или сам Витте решил его сдать. Аудит, маски-шоу, выемка документов. Мамонтов на 5 месяцев попадает в СИЗО. Жена по всей Москве пытается найти деньги на залог, который назначили 760 000. Их выпросили у Саввы Морозова, он согласился и тут сумму залога подняли до 5 млн рублей. Все развели руками, столько не мог собрать никто. На суде Плевако, друг Саввы Ивановича, сказал блестящую речь, его выпустили, но для покрытия недостачи пришлось продать все имущество. И остался у него только маленький заводик керамической плитки, который он назвал Абрамцево в память о подмосковной усадьбе, которая тоже уже ему не принадлежала. Известно, что завод работал с эскизами Врубеля, но партнерство это длилось недолго, Врубель окончательно попадает в психушку. Не известно сделана ли эта плитка по его рисункам, но это очень вероятно. Все купцы считали своим долгом эту плитку покупать и максимально использовать, чтобы помочь Савве Ивановичу подняться.
Соседнее с гостиной помещение — малая гостиная. Парадная часть дома небольшая — всего две гостиных, остальные — функциональные. Планировка особняка не анфиладная, как было модно раньше. Все комнаты расположены вокруг большой гостиной и по дому можно ходить по кругу.
Малая гостиная
У Василия Носова с женой Августой родилось 7 детей. Один сын и дочери. Когда младшей дочери было 4 года, Августа Дмитриевна умерла, но Василий Дмитриевич не стал искать новую хозяйку, а вырастил и дал образованием всем детям сам. Вообще по ходу рассказа попадалось множество косвенных свидетельств того, что любил купец детей своих и баловал. И нередко конфессиональные соображения вступали в противоречне с желанием детей и в конце концов любовь к семье брала верх.
Василий Дмитриевич с взрослыми детьми
Кабинет хозяина. Ещё один Амбрамцевский камин, плитка с него была сбита и мы видим современную реконструкцию. Слева — пальто, в котором Носов ходил последние два года жизни.
Обои в доме не сохранились, все обои современные
А вот воздуховоды исходные и решетки на них тоже
Купец Носов страстно увлекался охотой и рыбалкой, ездил охотиться в окрестности подмосковного имения Дорохово. Над дверью висят его ружьё и охотничий трофей. Вообще, Носов вёл здоровый образ жизни, до конца своих дней каждое утро обливался двумя вёдрами холодной воды, катался на лыжах, даже учредил в Сокольниках лыжное общество. В 60 лет на радость внукам мог сделать колесо или пройти на руках. Прыгал в чехарду через домочадцев.
Несмотря, а может быть именно потому, что купец детей своих любил и прислушивался к ним, их выбор спутника жизни его неизменно огорчал и так же неизменно он с ним примирялся. С единственным сыном и наследником было сложнее всего. Решил он жениться не на ком-нибудь, а на представительнице рода Рябушинских. А Рябушинские были славны своими рейдерскими захватами, за что купцы считали их категорически нерукопожатными. Хорошо представляем себе картину в богатом купеческом доме: любимый раньше сын лишен наследства, изгнан из дома с позором ... теперь стираем, на самом деле было все не совсем так. Василий Дмитриевич собрал манатки, младшую дочь Августу, быстренько, силами одного из лучших архитекторов города, отстроил себе в части своего же сада особняк с видом на Яузу и на старый дом (который подарил сыну и его жене). Таким своеобразным способом реализовав фразу «ноги моей в одном доме с ней будет».
Вид из окошка
Бывшая спальня Василия Дмитриевича, здесь мебель не сохранилась. А из окна виден тот самый дом, который он так спешно покинул, чтобы не быть вынужденным хорошо относиться к невестке (это называется невестка, да?)
Так как особняк строился в большой спешке, Кекушеву не дали расписать потолки, как он хотел и вообще никак не дали, он оторвался только на одном — потолке гостиной, простите за такое безобразно перекошенное фото.
Вот тут его тоже видно
А нам наверх, на женскую половину, по лестнице на которой хочется осесть и посидеть, погладить перила
Лавка в стиле модерн с подогревом (с подогревом, Карл!!)
rajskij_sad — принимайте лавочку на хранение :))) 
Так бы и сидела тут в коридоре и смотрела в окошко
Второй этаж, как уже говорили — женская половина дома. Тут жила Августа — младшая дочь Василия Дмитриевича. Конечно тут все было при хозяйке совсем не так. Но ни интерьеров, ни описаний не сохранилось, а дому нужна мебель и мебель подобрана из вещей, современников дома
Комната Августы
Третий камин. Один в большой гостиной, один у папы, один у дочки. Все для красоты и уюта, потому что обогрев был из котельной.
Из всех детей своей парой купца порадовала только дочка Вера, вышедшая замуж хоть не за старообрядца, но за купца Бахрушина. Веру, как самую склонную к наукам в детстве отправили в женскую гимназию учиться. Остальные дети получили домашнее образование. Снова, чувствуется, чадолюбие хозяина дома. Остальные дети тем или иным образом сделали выбор не радующий отца (а сам избаловал!). Особенно отличилась дочь Варвара. Умудрившаяся взаимно влюбиться в князя Енгалычева. Что уже не лезло ни в какие ворота, так как и князю не место в купеческом доме и купцов в княжеской тусовке никто не примет. Родители с обоих сторон встали на дыбы. Варвара проревела полтора месяца без остановки и таки наплакала себе свадьбу, не выдержал отец. Старый князь тоже плюнул и махнул рукой. Брак оказался очень крепкий и удачный. И в конце концов даже родители приняли выбор детей. Через пару лет старый князь переехал к детям и искренне привязался к невестке, одно его расстраивало, что Варвара по деревне без перчаток ходит.
Эта пара успела сбежать в Америку перед революцией. Их сыну принадлежит патент на кондиционеры.
Двери тоже родные
Вся семья успела удачно уехать в 1917. Василий Дмитриевич с Августой — в Ниццу. Жили не богато, но и не бедствовали. Ефимия Павловна Носова, которая Рябушинская в девичестве, успела сдернуть в Харькове часть средств со счетов своего банка, когда-то скандально захваченного ее папенькой и их ветвь семьи оказалась в эмиграции самой благополучной.
За сим я закругляюсь. Большое спасибо за интересную экскурсию Ирине Стрельниковой. Горячо рекомендую ее экскурсии. А я пойду повыбираю у нее на сайте следующую, вернее я уже выбрала, но не скажу что. Ждите картинок :)
Community Info